Томас никогда не утраждал себя ранними поъемами. Солнце для мальчика не играло абсолютно никакой роли. Будто его вообще нет. Ну и зачем этот свет? Вполне хыватало бы луны. Она во много раз красивее и влечет к себе... Чем этот свет, что слепит и открывает каждую черточку человека. Мальчик никогда не вставал раньше полудня и на уроки, что были до двенадцати часов, он просто не ходил. Ему хватало мельком просмотреть конспекты своих сокурсников.
Томми, выспавшись, насмотревшись вдоволь снов своих сказочных, лениво поднялся с кровати. Тяжесть нахлынула волной свинцовой, ударяясь в висок. Легкое потемнение в глазах. Мальчик вздохнул и потянулся. Новый день. Новые приключния. Старые заботы. В Хогвартсе часто все текло в одном русле, но стоит чуть-чуть направить воду эмоций и мыслей в другую сторону, как все разом переворачивается, становится сложным, загадочным... Появляются новые лица и мальчика так и тянет разгадать каждую душу.
Вампиры. Их здесь много. Они похожи, но в тоже время невероятно различны. Жажда крови ослаблена здесь как-никогда. Мальчика часто это удивляло. Несмотря на заклинание столь сложное, жажда не исчезала полностью. Крови хотелось часто и получить её можно просто. Каждый вампир, если он умеет держать себя под контролем, если у него есть голова на плечах и хоть капля мудрости затерялась между извилинами серого вещества, то он знает, что нельзя делать себе "детей" направо и налево. Порождать от себя таких же, как и ты в школе вообще запрещено, по-этому студентам факультета данного приходится довольствоваться лишь малым.
Том пил кровь. Да. Но пил её не часто. Он тщательно избирал своих жертв. Он пробовал разную кровь. Некоторых Том кусал несколько раз. Кто-то был более сладкий, кто-то же просто пресный... чья-то кровь отличалась горчинкой... Каждя частичка жалкого существа - человека - отличается. Они все разные. У каждой свой вкус. Иногда вампир думал над тем, чтобы разнообразить трапезы свои, немного намазывая место предполагаемого укуса чем-нибудь вкусненьким...
Худ одел сапоги свои на платформе и с завязками, что делали его ещё более высоким. Штаны-трубочки черные, слегка поблескивали лаковым материалом своим. Рубашка так же черная, шелкавая. Неизменная цепочка с крестом большим и пара перстней. Плащ же Том решил оставить в комнате.
Вновь потянувшись, мальчик вышел из спальни, топая в гостиную. В ней как всегда царил легкий полумрак, нарушаемый лишь маленькими лучиками потухающего огонька в камине. Том пнул полено в огонь, от чего тот довольно защелкал деревом. Слабая ухмылка застыла на губах вампира. Он развернулся и вздрогнул слегка от неожиданности. В кресле недалеко от вампира дремала Эл.
Прекрасная девушка на курс младше самого Тома. Вампир - что уже говорит о многом.
Томас, заинтересованно изогнув бровь, опустился на диван рядом с креслом девушки и, закинув ногу на ногу, провел ноготком по её ручке, надеясь разбудить.

Девушка открыла глаза и Том, надев вновь перчатку, слегка хмыкнул, улыбаясь уголком губ. Она всегда такая будто недоступная. Непокоримая и замкнутая. Как крепость. Внутри копошаться и дебоширят мысли. Эмоции пытаятся разрушить защиту плотную, пытаются проникнуть, пытаются попасть в глаза бездонные девушки, заполнить их до краёв и открыть всю её душу... Но Эл упорно не хотела сдаваться. Мало было моментов, когда девушкой владели её настоящие мысли и эмоции. Том, казалось, был рядом с ней в такие минуты.
Дыхание девушки стало слегка прерывистым, что заставило Тома хмыкнуть слегка.
Он не знал, как к нему относятся многие. Да и ему было это не особо важно. Вампир считал главным лишь своё мнение. Если же кто-то мальчику нравится, то он и не думал никогда "подкатывать", говорить пошлости, охмурять всяческими способами... нет. Он лишь общался с этим человеком. Он общался с ни на равных себе. Он его опекал. Окружал тонкой пеленой изящной заботы своей. Забота его - высшее проявление чувств, что могут быть у этого мальчика. Несмотря ни на что Том, хоть и был парнем, любил все же, когда ему дарят цветы. Он не скрывал то, что ему нравятся парни, но все же не так сильно, как девушки. Он делал всегда только то, что хочется ему, но позволять себе что-то сверх он никогда не смел. Никогда не стремился к сексу в отношениях. Всегда держался манер аристократа. Был слегка краток. Не любил болтать на глупые и ненужные темы. Ну кому интересно, какая сегодня погода?... Зачем забивать голову ненужными мыслями, если же можно подумать о чем-то важном?... У Тома была хорошая интуиция. Или это была не она?.... Мальчик не знал. Но то, что он мог хорошо предвидеть опасность, грозящую себе и близким себе людям, было ему очевидно.
С ранней потерей опоры и любви - родителей - мальчик был замкнут. На первых курсах школы он вообще ни с кем не разговаривал, заимая себя лишь учебой. Но со временем все кардинально изменилось. И в лучшую сторону. У Тома появилис люди, о которых мальчик мог заботиться, и больше ни что ему не было нужно. Но в то же время, Худ самовлюбленный и жестокий эгоист. Ничего с этим не поделаешь.
- Приветствую, мисс Прист... - вампир легко поклонился, прикрывая глаза.
На курсе данного факультета сформировалась группка общения немного необычная. В неё входило несколько вампиров, коих было не так много. Том не понимал почему, но со временем его стали называть Господином. Сначала мальчик удивлялся и не понимал. Но потом смирился. Он окружал своей заботой этих людей, оберегал их и всегда давал советы. Помогал и был голов приласкать... Может, здесь он просто дает им то, что так необходимо? Внимание такое?...
- Не знаю, что случилось сегодня. Я будто надоел Морфею и он вытолкнул меня из облака... - хмыкнул, опуская глаза слегка, - а что же Вы?... почему здесь?...

- Слушать уроки? - невольно повторил мальчик слова Эл.
Они были сказанны как-то резко и неожиданно, но все же бархатный и слегка тихий голос вампира всегда брал своё. Мальчик всегда умел держать себя в руках и даже голос, казалось, такое уязвимое место, даже более, чем глаза, все равно не выдавал его.
- Хмм... в мои планы не входило их сегодня посещать... - легко улыбнулся, отводя взгляд к камину.
Пламя уже разгорелось и легкими, рыживатыми бликами скакало по лаковым сапогам вампира, слегка переливаясь.
Мальчик иногда думал, почему же он такой? Почему же ему вечно хочется быть покровителем, убивать кого-то. Он даже не редко тайком ходил в лес, убивая животных, пробуя их кровь. Она ему совершенно не нравилась. Слишком густая и слишком горячая... Нет ничего хуже горячей крови.
Что же может изменить вампира юледного лицом, холодного и с пустотой в груди? Души у мальчика просто не было. Пожалуй, не хватило на него при раздаче. Сердце... возможно, и было. Но Том редко ощущал стук его. Да и зачем? Что приносит сердце?
Именно. Страдания. Боль. Кровь. Жар. Это было совершенно не нужно мальчику. Или... или наоборот это являлось спасением? Не знал никто.
По сути что такое любовь? Никто же не знает этого. Зачем она нужна?..
Том готов был к своему бессмертию. Готов был познать боль душевную и, может быть, влюбиться. Готов был познать мудрость и смотреть на предстоящие войны. Он был готов ко всему. Разум его, измученный пребываением в приюте жестоком, сам себя подготовил, обезопасил от всего. Мальчик стал выносливым, терпеливым...
Несмотря ни на что, Том испытывал искреннюю нежность к девушкам. К девушкам, что идут с ним по одной тонкой линии. Нити. Ленте. Что готово оборваться в любой момент.
Роксана... маленькая девочка с личиком куклы. Элеонора... в ней большой потенциал и сила. Вивьен... невероятный темперамент и настойчивость, уверенность в себе... Казалось, у этого мальчика уже есть все, о чем только можно мечтать.
К каждой из этих девочек Том питал свои чувства. Они были особенные. Где-то чуть менее, где-то чуть более.
Вампир не знал, что же будет дальше. Он пока не решался сделать шаги более быстрыми.
- Я хочу провести сегодняшний день без пользы. Хочу дать отдохнуть своему телу и душе... Можно собраться и сходить в заброшенный кабинет. Я возьму своё лучшее вино... - прикрыл глазки, будто уже представляя себе это.

оос: прошу прощения за задержку, я рассчитывала, что вы отыграете ещё хотя бы круг до того, как придётся вступать Роксане..)

--> спальня девушек

Легко и бесшумно, словно тень - в лучших её традициях. Искусным бабочкам не пристало двигаться быстро и порывисто, кичиться отсутствием грации и прелести; искусные бабочки очаровательны, их прикосновения несравнимы, желание поймать их - настоящие искушение, а ещё они лучше всех прочих живых созданий умеют побуждать протыкать их мягкие тельца булавками.
Зато их крылья переливаются под солнцем после их смерти.
Роксана неспешно спускалась вниз по винтовой лестнице, аккуратно глядя под ноги, немного боясь оступиться. Кончиками пальцев рук она касалась холодных недружелюбных стен, не то чтобы ища у них поддержки, но явно стараясь быть к ним ближе. От их уверенной серости тянуло надёжностью, а в очаровательной пустой головке девочки уже рисовались каменные склепы. В конце концов, это тоже своего вида надёжность и непоколебимость. Вечный покой.
Вот, кажется, уже и конец лестницы, первый круг Ада - хотя, о чём это она? Смех, не тихий, а совершенно беззвучный. Просто искривление губ, лёгкое покусывание их белыми зубками, закрытые на миг глазки и резкое сокращение диафрагмы - выдох воздуха. Она не умела смеяться громко, а её чудесный щемящий сердце, взбалтывающий пьянящие коктейли в душе впечатлительных смех - не её искренность.
Уже выходя, Роксана задумчиво остановилась. Неожиданно что-то позвало её, золотом сыграло смутную мелодию зова обратно, наверх, к тихой сумрачной комнате, где можно остаться одной, в тишине и покое...
Мимолётность.
Мягкое, невесомо-воздушное бежевое платье, лёгкий шарфик на руках, лента в волосах - будто бы сегодня праздник, а не простой день октября, но это была Ровэн, вечно пребывающая в мире фантастических грёз. Она на миг застыла на пороге, всё ещё вперив взгляд в пол, а потом, будто бы лукаво - ах, эта непосредственность-искренность - подняла тёмные глаза на присутствующих.
Крошечная и неимоверно властная Элеонора, белая-белая со вкусом стали, сжалась будто вся в кресле и смотрит так играючи - на кого же она смотрит? Немного переместив взгляд, Роксана легко узнала фигуру существа, которое было так важно для неё сейчас. Томас, гадкий мальчик Томас, её владелец.
Горел огонь в камине, бросая алые отблески по всей комнате - ах, снова это тепло. Обняв свои плечи, словно прячась от всего мира, девочка с лёгкостью предала предыдущий чудесный мир солнечного света и вечного золота на такой привычный ярко-красный интриг и жажды крови. Она медленно, едва перебирая ножками, прошла до дивана, практически влекомая туда всей силой своей жалкой души. Тик-тик-так - то ли часы, то ли шаги, то ли сердце.
Знакомые уже давно привыкли к тому, что Роксана молчалива и патологически нетороплива. Её хозяева давно привыкли к тому, что Рокс - красивая декорация, изредка позволяющая себе мелкие капризы. Идеальна, чтобы украсить какой-нибудь вечер.
Остановившись у дивана, Роксана аккуратно опустилась на пол с другой стороны, дальней от Элеоноры, тщательно прелестно приминая лёгкие слои платья, опасливо и в то же время чудесно спокойно положила головку на колени Томаса, переместила взгляд на камин. Она - не больше чем декорация, так мало заслуживающая чужого внимания.

Элеонора вздрогунла, когда Том поблагодарил ее. Она слишком глубоко погрузилась в себя и теперь ей было тяжело вернуться назад. Девушка подняла мутные, запутавшиеся и грустные глаза на парня. Потом встряхнула головой, отккинула изящным движением волосы за спину. На лице снова появилась маска льда и безразличия. Лишь глаза теперь выдавали свою хозяйку, но и то не каждый был способен понять этот взгляд.
Тут Эл будто ударило током. Что это было она не знала. Кто-то называл это интуицией, которая подсказывала, что все рухнуло, но сама девушка никак это не называла, а просто слушала. Сейчас внутренний голос советовал ей уйдти, чтобы не причинять себе боль. Но Нора не могла понять его. Какая боль, если рядом ее господин? Но что-то настойчиво твердило свое.
И тут в гостиную невесомой тенью впорхнула Роксана. Элеонора никак не относилась к этой девушке, так же как и та, по ее мнению, была никакой. Рокс нельзя было назвать доброй или злой, веселой или грустной. Слово "никакая" как  раз эй подходило. Эл скользнула по девушке равнодушным взглядом и снова посмотрела на Томаса.
Но тут произошло нечто. Девочка, которую Элеонора не заметила бы даже если бы налетела на нее, подошла к тому, о ком были все мечты и мысли Эл. Она села у его ног и положила голову на его колени. Что-то внутри Норы болезненно сжалось. Но на лице это никак не отразилось. Разве что глаза вновь стали ледяными и непроницаемыми. Девушка снова закрылась для окружающего ее мира.
А Худ тем временем приласкал эту куклу, поцеловал ее. Элеонора не могла на это смотреть, поэтому отвернулась. Взгляд ее серых глаз снова был направлен лишь на огонь в камине. Постепенно серый стал приобретать розоватый оттенок, что свидетельствовало о жажде иили крайней степени злости.
Конечно же для Томаса она скажет, что всего лишь голодна. Но на самом деле... В груди у девушки горело пламя. Было лишь одно желание. Кого-нибудь убить. Кого-нибудь безликого, незаметного, странного, мешающего... Но даже если бы и выдалась такая возможность - убить Роксану, - то Эл ни за что не воспользовалась бы ей, боясь прогневать или расстроить Томаса. Видимо он любит эту девочку. Скорее всего она его девушка и будущая жена.
Чтож. тем лучше... Все равно он бы не смог стать мужем аристократки как я, - в немой ярости думала Нора. Но тем не менее из ее глаз готовы были политься слезы. Вампирессе стоило больших трудов подавить их, расслабится. Но тем не менее, сейчас она была похожа на снежного барса на охоте. Опасная, сильная, готовая к прыжку. Казалось, от тела исходят волны. Волны опасности и ярости. И Элеонора, как не старалась, ничего не могла поделать. Все ее чувства слишком сильно обострялись при близости Тома.

----->Начало игры
Алиса тихо вошла в гостинную. Почему тихо? Она терпеть не могла привлекать к себе излишнее внимание да и просто внимание, собственно это одна из причин, по которой она либо приходила на уроки или какие-либо мероприятия вовремя, или вообще никогда. В чем тут дело? Она никогда не задумывалась об этом, а если и задумывалась... Да, пожалуй, эта девушка всегда была черезчур скована на людях, даже при самых близких друзьях она внимательно следила за каждым своим шагом, жестом, словом, да даже за взглядом. Хотя нет, за взглядом она не всегда могла уследить и постоянно слышала что-то в духе: "Чего ты так на меня смотришь?!" Недовольно брошенное кем-то из окружающих. Раздражало это, конечно, все. Наверное Алиса была бы согласна отдать практически все, что у нее есть, чтобы стать наконец-то хоть чуточку раскованней. Ведь это так тяготит. Она предпочитает мало реагировать на окружающих, боясь сделать что-то не так, возможно не осознавая, что делает этим только хуже. За что ненавидела себя в сто раз больнее. В детстве ей говорили: "Полюби себя! Тогда тебя полюбят и все остальные!" А Алиса лишь печально кивала, думая о чем-то своем, совершенно постороннем. Многие люди боються выглядеть глупо, но это редко доходит до той вечной скованностью, которая была у этой девушки. Итак, сейчас же Алиса тихо вошла в гостиную и почти потрясенно замерла на пороге. Она явно не ожидала увидеть здесь столько народу сейчас. Странно это как-то... Почему-то подумалось ей и девушка как будто в подтверждение своих мыслей недоуменно качнула головой, потом подняла правую руку и каким-то неуклюжим движением заправила выбившуюся прядь волос за ухо, но потом вспомнив, что так у нее торчат уши, вернула прядь на место. Алиса слегка покраснела, в недовольстве слегка притопнула ногой. Она все никак не могла решить - пройти ей в гостиную, или лучше уйти куда-нибудь. Хотя куда? Полдень - не самое лучшее время для прогулок, тем паче, что уже осень. Нет, Алиса безумно любила осень. Осень ей казалась порой безумно романтичной. Иногда осенью ей хотелось оказатся в одиноком лесу... пройти по шуршащим разноцветным листьям - красным, зеленым, оранжевым, желтым... снова почувствовать то одиночество, но не черное, а легко, с родни легкой тоске - кажется у тебя есть все, что ты мог когда-либо пожелать, но одновременно ты осознаешь, что не можешь быть так счастлив, когда страдают другие. Как-то запутанно слишком возвышенно, но...кажется понятно, да? Вот так идти, чувствуя это легкое одиночество, слышать шуршание листьев под твоими ногами, а откуда-то из далека, ветер бы принес отзвуки старинного вальса. И тихий звук флейты, выпевает изящную мелодию, слегка печальную, но не до горечи. Простю, но безумно красивую... Да, это было бы просто великолепно, но... Алиса возвращалась на землю и вспоминала, что вроде как - и в лесу маньяки, и паутина, и прочая гадость, которой она ужасно боиться и вся радость момента тут же пропадала, как будто бы ее и не было, и тогда ужасно хотелось плакать. Алиса - довольно впечатлительная девушка, очень часто плакала, даже когда не хотела, и это считала самым ужасным из своих недостатков, ведь те кто не знали ее могли бы подумать, что она просто плакса? А хуже этого попросту ничего не может быть! Да и слезы - это слабость.... А Алиса не хотела быть слабой, а точнее показывать свою слабость. Ведь, когда бьют - не показывай, что тебе больно - когда добивают, больнее... Это она где-то прочитала давным-давно и эта была одна из тех фраз, которые так вошли в ее сознание, что преследовали ее и днем, и ночью. Ночь... Она ненавидела это время, ей постоянно снились кошмары, то что она больше всего ненавидела и боялась днем, неизменно приходило к ней ночью, разрывая на клочки ее душу, лишь проснувшись она могла вздохнуть спокойно - это всего лишь сон. Больше всего она любила спать дома - все-таки родное место, даже Хогвартс его не заменит. Хогвартс... Как же она любила это место, здесь ей было хорошо и спокойно, как в ее мечтах, нет не всегда, конечно... Здесь ей редко удавалось побыть одной, здесь постоянно кипит жизнь, даже если сразу это не слишком заметно. Конечно, Алиса была отнюдь не против разогнать скуку, не сидеть же все время одной? Но порой это ее немного смущало. Вот и теперь, хотелось побыть одной, но... Девушка тряхнула головой и решила остаться здесь, какая ей в сущности разница? У них не такие уж и плохие отношения. Алиса прошла, снова немного помялась, вспомнив, что они сегодня еще не виделись.
- Здравствуйте... Немного хрипловатый от волнения голос сорвался на хрип. Глаза Алисы заблестели, она ужасно разозлилась на себя. Опять?! Взвыл ее внутренний голос и наверное уал в обморок. Девушка виновато улыбнулась и отошла куда-то в сторону, осторожно присев в какое-то кресло. Почему-то дрожали руки. Идиотка... Печально констатировала она, теребя длинными пальцами  свою юбку, и опустив глаза с деланым интересом разглядывая узор на оной. Вот интересно, я могу иногда нормально реагировать на окружающих? Задумалась она параллельно. Дрожь отступала, можно было оставить юбку в покое, но не хотелось почему-то. Алиса печально вздохнула, постепенно покружаясь в плавное течение своих мыслей и отключаясь от действительности. Такое бывает, когда снова уходишь в мир своих грез...и страхов

Элеонора практически совладала со своими чувствами. Каждая мышцйа ее цела начала постепенно расслабляться. Глаза вновь приобрели стальной оттенок, лицо наигранное спокойствие и равнодушие, тело лживую расслабленность. Хотя.. Все мышцы были расслаблены, но так же они были готовы в любой момент начать действовать. Если бы какой-нибудь смертный сейчас смог бы зайти в эту комнату, то Эл не смотря ни на что убила бы его.
От ярости, что совсем недавно охватывала девушку, жажда возрасла. Становилось труднее дышать, а тело уже не так хорошо слушалось.
Надо держать себя в руках, иначе я не смогу терпеть до вечера, - думала юная мисс Прист, смотря в огонь.
Тут она услышала голос. Это говорила Роксана. В этом Элеонора убедилась посмотрев краем глаза на эту куклу. Губы изогнулись в презрительной усмешке, но всего на мгновение. Потом же снова лицо стало холодным и безразличным. В этот раз Эл справилась с собой, даже особо не затрачивая внутренних сил. Только глаза вновь налились кровавым цветом. Девушка даже не старалась убрать его, ведь жажда и правда мучала девушку.
Элеонора не видела действий Томаса, но ей было достаточно слышать его голос, с каким он обращался к Рокс. Рука, которую парень видеть не мог, непроизвольно сжалась, оставляя на деревяной части ручки кресла глубокие борозды от ногтей. Только задев мягкую бархатистую ткань Эл поняла что сделала и сразу же отпустила ручку.
Тут Томас предложил им всем вместе прогуляться. Эл повернула на него олодные глаза. Сейчас даже он не смог бы увидеть в них той искорки тепла, что была совсем недавно. Элеонора не хотела показывать свои чувства при посторонних. Алые губы чуть дрогнули. Девушка собиралась ответить, когда тишину гостинной нарушили шаги. Они были почти невесомы и неслышны, но все же остро задели слух вампирши. Эл сразу же повернула голову на звук. Черты ее лица сразу же смягчились. В гостиную вошла Алиса. Только с этой девочкой Эл могла позволить себе быть мягкой и ласковой. Ведь она тк нуждалась в какой-то защите. Она так боялась мира. А вампиресса чувствовала необходимость ее оберегать.
-Добрый день, Алиса, - тепло поприветствовала она подругу. Но у той был вид запуганной лани. Элеоноре сейчас хотелось подойти и обнять этого ребенка, но девушка уже метнулась к темному углу. Эл с сожалением посмотрела вслед подруге. Но все же стало легче. Ведь есть кто-то о ком должна думать вампирша, значит она может на какое-то время не думать о себе. От таких мыслей стало легче.
Тут юная мисс Прист вспомнила, что Томас предложил им прогуляться. Конечно, в душе у Элеоноры это вызвало море положительных чувств, но на лице ничего не отразилось. Лишь взгляд красных глаз мимолетно скользнул по фигурке Роксаны, сидящей у ног Тома, а затем вновь вернулся к его глазам.
Эл поставила локоть на подлокотник и чуть облокотилась лицом и кисть своей руки. На губах заиграла равнодушная улыбка.
-Мистер Худ, я бы с радостью с Вами прошлась, но мне не хотелось бы нарушать Вашу идилию своим присутствием, - с легкой усмешкой в голосе сказала Эл. Все ее нутро противилось этим словам. Но проклятая гордость делала свое. Она не могла быть с ним, пока он ласкает эту куклу. Слишком уж это было больно. Но еще больнее делала неизвестность. Ведь Элеонора не была уверена, что у них за взаимоотношения. Сейчас Эл хотелось причинить себе боль физическую, чтобы моральная отошла на задний план. Но она не мола этого сделать при всем желании. Слишком уж она любила себя и свое тело, чтобы причинять самой себе боль. Пусть уж лучше это делают другие, чтобы потом можно было вволю позлиться. Но на себя Эл злиться не могла.
Чтобы немного успокоится вампирша снова бросила взгляд на Алису, застывшую в кресле в самом дальнем углу. Что-то похожее на жалость отразилось в глазах Элеоноры. Хотелось подойти и успокоить эту девочку. Но больше всего хотелось быть рядом с Томасом.

Мальчик лишь рассмеялся на слова Эл.
Идиллия? У Тома с Рокс? Хм... возможно, что это было и так, но не так, в каком смысле сказала Это Элеонора.
Вампир и его Кукла состояли в каких-то непонятных отношениях. Даже Худ часто не мог понять, что же он чувствует к Рокси. Но покорность её была ему более, чем приятна. Она завораживала. Влекла.
Что же из этого следует? Они встречаются? Ни да, ни нет. Вопрос остается без ответа. Том не мог ответить на него просто потому, что не знал, что такое любовь. Не знал, как это -  встречаться с девушкой. Может он просто не понимал, или же не хотел понимать. Зачем ему было нужно? У него есть отношения, у него есть секс и есть, кому дарить себя. ЗАчем же забивать голову мыслями о том, встречаются они или нет.
- Мон шери, прошу Вас не думать глупости такие. Вы не в силах наружить ничего. Вы лишь дополните и украсите... - мальчик прикрыл глаза и улыбнулся уголком губ, поворачиваясь к Эл вновь.
Все его смущение из-за увиденного в глазах яростной вампирессы улетело куда-то в миг. Прежняя голодность во взгляде и жестах вернулоась, но вот улыбка, как и всегда, была теплой, несмотря на холод, что постоянно излучало тело мальчика.
Том перевел взгляд на Роксану, что устроилась удобнее немного, и улыбка все не сходила с губ его. Такое маленькое милое и нежное создание. Такое естественное, совершенное и в то же время такое наивное. Может в своё время она просто поддалась властному взгляду и жесту Тома? Она просто забыла себя. С чего все началось? Почему же девочка сэта стала такой? Томас просто не помнил этого. И жалел, возможно. Но что же теперь... Нет разницы, как все началось. Не разницы, когда закончится это. И закончится ли вообще. Нужно жить тем моментом и теми возможностями пользоваться, что есть у тебя сейчас. Лучше уж совершить что-то и жалеть, чем не совершить и жить после в упреках самого себя и томлении.
Томас провел пальчиками по талии девушки, всматриваясь в личико её, что повернуто боком. Как всегда непринужденное и такое, казалось, что разобьется будто сейчас. Но нет. Внутри она как свинец. И ничто не расплавит её. Или же... или же что-то все же сможет на неё повлиять? Худ не знал этого. Да и зачем? Он был не столь любопытен. Ему достаточно было занть только одно - эта девушка полностью в его власти. Такое знание развязывало руки. Но Томас пока не позволял себе большего, чем целовать девушку легко.
Том, слегка приобнимая за талию Рокс, поддерживая её и поднимая с колен, встал. Нужно было идти уже.
Вампир взял ручку миниатюрную Куклы и слегка переплелся с пальчиками её своими. Сделав пару шагов к креслу Эл, вампир протянул девушке другую свою руку, смотря на неё взглядом слегка равнодушным, но улыбка его говорила об обратном.
- Пойдемте с нами, прошу... В этом нет ничего такого.
Не дожидаясь ответа Том, взяв ласково ручку Элеоноры, поднял её с кресла легким рывком и вздохнул.
Компания небольшая направилась к выходу из гостиной.

-----> "Заброшеный Кабинет"

осс: пока все пишем здесь